Глинтвейн для Снежной королевы - Страница 55

Самойлов сказал «можно» и тут же получил «комплимент»:

– Ты ужасно выглядишь! Лицо серое какое-то, мешки под глазами, губы синие. Сердце? А что с руками? – Она взяла его руку и развернула к себе. – Для сбора урожая картошки уже поздновато, неужели ты подрабатываешь на кладбище?

– Почему это на кладбище? – Самойлов выдернул ладонь с кровавыми мозолями.

– Ты же ушел со своей прежней работы, я и подумала…

– Что я в припадке ностальгии рою могилы? – Самойлов удивился собственному раздражению. – Хотя… В чем-то ты права.

– Фотографии смотрел?

– Я не знаю этого мальчика.

– Я тоже! – почему-то радостно объявила Лера.

– Начни сначала, – скривился от ее громкого голоса Самойлов. – Например, что у тебя со школой? Сколько тебе лет вообще? Я запамятовал.

Девочка уставилась на него в столбнячном изумлении.

– А мои детсадовские проказы тебя не интересуют? А то я кое-что уже подзабыла. Расслабься, мне шестнадцать! – подумала и добавила: – Почти.

– Все-таки начни по порядку.

– Я закончила «школу для дураков» – местные так называли интернат. С отличием, между прочим! С удостоверением медсестры, которое мне дороже аттестата. Пошла подработать немного. А потом, когда заработала денег…

– Место работы? – перебил Самойлов.

– Я работала помощником частного адвоката.

– Имя и фамилия адвоката? – прищурился Прохор Аверьянович.

– Икарий Попакакис, близкие знакомые называли его Попой. Я называла Какисом.

– Дай-ка подумать… – Старик закрыл глаза. – Знакомая фамилия.

– Старик, у нас нет времени думать, – заявила Лера.

– Тогда, – сдался Самойлов, – говори все подряд, какая разница?…

– В этом году я закончила школу и пошла подработать к Какису. Почему именно к нему? Потому что он грек. Он грек и адвокат. Марк Корамис – тоже грек. Врубаешься? Я подумала, что приехавший десять лет назад из Америки грек для приобретения младенца захочет воспользоваться услугами своего земляка. В Москве всего два грека-адвоката, официально зарегистрированных в коллегии адвокатов. Первый, которого я нашла, отпал сразу. Он совсем молодой. А Попа вполне подходил по возрасту. Я его нашла, и мы договорились: я работаю подставкой два месяца, а он за это обеспечивает мне поездку в Бостон. Пока все ясно?

– А-а-а?… – замешкался Самойлов, потому что не мог решить, с какого вопроса начать.

– Вот и отлично, – перебила его Лера. – Поехали дальше. Я сразу сказала Попе, кто я такая и кого ищу. Представь, и он после этого сразу вспомнил свои услуги по усыновлению, которые согласился оказать в девяносто пятом году одной американской семье. За то, что Попа отыщет мне адрес Марка с сыном, пришлось отработать больше на две недели. Я старалась, Попа срубил большие деньги по бракоразводным процессам и сдержал свое обещание. Две недели тому назад я улетела в Бостон с делегацией вундеркиндов. Умственно переразвитые русские детишки летели поразить своими мыслительными способностями американских детишек.

– Родители знают? – перебил Самойлов.

– Еще как знают! – хмыкнула Лера. – Они же подписывали согласие на выезд. Судя по тому, что Попа за это не потребовал с меня дополнительной подработки, я поняла: им по барабану. Подмахнули подсунутые бумажки – и все, никаких уговоров не понадобилось.

– И как там Бостон?

– Дыра, – вздохнула Лера. – Посмотреть стоит только на океан. Я нашла Корамиса. Неплохо живет. По крайней мере, у него есть деньги на оплату охранника. В общем, слетала не зря. Посмотрела на него с сыном.

Самойлов выложил на стол фотографии.

– Это не мой брат, – усмехнулась Лера. – Этот поросенок и близко не стоял возле моего брата. Понял, ты, специалист по розыску пропавших?!

– Давай без истерик, – поморщился Самойлов. – Два года прошло, ты могла…

– Это не Антон, закрыли тему!

После такого заявления Прохор Аверьянович развел руками:

– А что ты тогда здесь делаешь? Ты приехала ко мне из аэропорта, то есть из Бостона, чтобы сказать, что Корамис вывез в Америку не твоего брата и на этом тема закрыта?

– Из аэропорта я поехала к Попе. Он оказался убитым. Поэтому я приехала к тебе. Сказать, что адвокат Попакакис убит выстрелом в грудь, а шофер такси не забудет меня никогда – можно сказать, идеальный свидетель! Подъезжая к Попе, я высказала водиле все, что думаю о его сосательном рефлексе и о пользе «Беломора» для потенции. Когда я выскочила из подъезда, таксист еще не отъехал – ковырялся в моторе. Четыре часа утра – у меня не было другого выбора! Этот курильщик содрал тысячу рублей за пятнадцать минут езды к тебе.

– Минуточку, с чего ты взяла, что адвокат убит? Ты его видела? Трогала?

– Он лежал голый на ковре, в распахнутом халате, с дыркой в груди, и от него уже пахло, трогать его надобности не было. В комнате беспорядок, а Попа этого никогда не допускал. Больше всего мне не понравилось, что одна моя вещица тоже валялась на ковре.

– Оружие? – спросил Самойлов, подвинул к себе телефон и снял трубку.

– Пистолет малокалиберный валялся рядом с Попой. Не знаю точно марку, вот… – Лера вытащила из кармана пижамной куртки пистолет и положила его на стол рядом со своей чашкой. – Надеюсь, ты не в милицию звонишь?

Прохор Аверьянович задержал дыхание и положил трубку.

– Зачем ты забрала оружие с места преступления? – просипел он, уговаривая сердце не дергаться так сильно.

– На нем мои отпечатки, – как само собой разумеющееся, ответила Лера. – Я хорошо помню эту стрелялку, Попа мне ее давал дважды – на отработки. Незаряженную, конечно, так, попугать… Короче, в особо тяжелых случаях я целилась из пистолета себе в висок, как нервная малолетка, угрожая застрелиться. Идиотская была идея, но Попа оказался прав – срабатывало.