Глинтвейн для Снежной королевы - Страница 86

Утомленный ее заученной наизусть речью, Колпаков с удивлением сказал потом Самойлову, что упорства у девчонки, как у матерого уголовника. Самойлов согласился – такие люди сдаются только под сильным давлением доказанных фактов.

– Такая маленькая, хрупкая! – в который раз повторил он.

– Да если бы не вы с этим письмом и апельсинами, никому и в голову не пришло бы усомниться, что она – младшая Ялина. А как закручено-то умело! И дом, и деньги за тело, и никаких подозрений бы не возникло, что пострадала младшая. Неужели висяк? – отчаялся Колпаков.

– Да ладно, с вашим-то рвением, – попробовал успокоить его Старик.

– Да на хрен мне это рвение, когда трупа нет?!

– Вижу, теперь вы меня понимаете, коллега, – вздохнул Самойлов.

Потом они отправились в кабинет Колпакова и прослушали поступившее сообщение.

«Мир вам и счастье. Благотворительная организация Христианский Красный Крест приветствует вас и благодарит за звонок. Память об одиноких и страдающих детях жжет нам сердца. Напоминаем, что пожертвования можно пересылать на счет… коммерческого банка „Альтаир“. Если у вас есть личная информация для Сесилии Суграна, отправьте свое сообщение по адресу: абонентский ящик… указав возможности прямого контакта – подробный адрес или телефон. Если дело не терпит отлагательства, наберите уже знакомый вам номер, в тональном режиме добавьте цифры 335 и обрисуйте проблему. Вам обязательно помогут. Мир вам и счастье».

– Аминь, – выдохнул Колпаков. – Вот вам данные на Христианский Красный Крест. Здесь список специалистов в Москве, которые за последние два года официально получили от этой организации деньги за оказанные услуги. Как видите, у них есть медики, переводчики, транспортники, психологи, адвокат и отдел ритуальных услуг. Оригинальный подбор кадров, да?

В этот момент Самойлов постарался максимально проследить за выражением своего лица – он увидел фамилию адвоката.

– Вот тут адвокат указан, видите? Похоже, грек, – как можно спокойней заметил он.

– Не просто грек, а еще и адвокат, объявленный в розыск.

– Кто заявил? – напрягся Самойлов.

– Домработница. Но это не по моей части. Это, коллега, по части ваших бывших сослуживцев.

– Чем же занимается эта организация?

– Гуманитарная помощь детским учреждениям, медикаменты, усыновление детей-инвалидов зарубежными семьями, патронаж некоторых детских домов, приюты для бездомных детей. Сама Сесилия Суграна – гражданка Италии – в данный момент проходит по уголовному делу о вывозе из детского дома Челябинска детей-инвалидов в Италию и Америку на усыновление. Что-то там не в порядке с документами, взятки, да и патронажный надзор спустя год не может найти некоторых детей и их новые семьи. Как говорит мой сын – просекаете, коллега?

Взволнованный Самойлов не очень хорошо «просекал», поэтому Колпаков разъяснил:

– Под видом усыновления из страны можно вывезти любого инвалида. А как вы назовете человека с тремя руками и хвостом? Инвалидом! Теперь ваша очередь. Откуда вы взяли эти номера телефонов? Они как-то связаны с «Хипексом» или мне уже везде мерещится этот великий скульптор по трупам?

Самойлов угрюмо порылся в кармане пальто и выложил на стол красный блокнот.

– Отсюда взял, – сказал он. – Это записная книжка Попакакиса. Коллега, – попросил он, не поднимая глаз, – ничего пока не могу объяснить. Дайте мне сутки! Только двадцать четыре часа без вопросов. Потом сам приду. Не моя епархия, конечно, но очень вам советую присовокупить этот блокнот к делу о похищении девочки с жабрами и к делу о пропаже Инны Ялиной. Чтобы получить разрешение на обыск квартиры и офиса адвоката с изъятием всей его документации, в том числе из компьютера.

– Прохор Аверьянович, вы меня пугаете! – ухватился за блокнот Колпаков. – Вы что, пристрелили этого адвокатишку?

Дома

Домой Самойлова подвез оперативник Колпакова. Кое-как взобравшись на второй этаж, Прохор Аверьянович вошел в квартиру, сразу же направился в спальню и рухнул в одежде на постель. Гоша бросился к нему и стал рыться в карманах – залез в брюки, потом зашарил по рубашке.

– Что ты делаешь? – спросил Самойлов, когда Гоша перевернул его на спину, пытаясь стащить пальто.

– Таблетки ищу. Валидол, нитроглицерин, что вы в рот кладете, когда припечет?

– Прекрати, – отмахнулся Самойлов.

– Но вы же белый весь и глаза совсем тоскливые.

– Посмотри на себя. Ты вообще синий, а о глазах я лучше промолчу.

– Так это у меня от страха, – Гоша присел на кровать. – Давайте хоть подушку подложу под голову.

– Подложи.

Разглядывая профиль Гоши, Самойлов думал, как все же легко и удобно быть молодым.

– А ботинки снять можно? – повернулся Гоша к нему анфас.

– Ботинки не тронь. Чаю сделай. Крепкого и сладкого.

– Так все готово, – вскочил Гоша. – Нести?

– Я в кухню приду, – сел Самойлов.

Он медленно разделся, накинул халат, нашарил ступнями шлепанцы у кровати. Краем глаза заметил несколько коробок у двери в кладовку. Заглянул. Гоша зачем-то переставлял там вещи.

– Докладывай, – кивнул он уже на кухне, усевшись на свое место в углу.

– Нашел я мальчишку! Фотография делалась для газеты. Статья о беспризорниках, счастливо нашедших свой новый дом – приют для бездомных детей. Нашел организацию, которая содержит приют и устроила его усыновление в американскую семью. Два года назад тот отбыл с родителями по новому месту жительства.

– Инвалид? – спросил Самойлов.

– Никаких данных нет. Нормальный пацан, сирота после лишения родительских прав двух алкоголиков. А теперь – самое интересное. Организация, которая занималась оформлением документов…